Творчество. Расплата - глава IV
Расплата
Глава IVНесмотря на ночное путешествие, Як проснулся с утра как обычно раньше общей побудки, но не стал подниматься со своего скрипящего лежбища. Закрыв воспаленные от короткого сна глаза, бригадир постарался вспомнить все дела, которые предстояло выполнить сегодня. Каждое утро он повторял этот ритуал, несмотря на сильное желание просто расслабиться, выкинув из головы все мысли. Привычка быстро приклеилась к нему и оставалась верной независимо от текущего образа жизни. Так, когда люди либо умывались, с трудом продирая слипшиеся веки, или же, ворча и зевая, лениво принимались за работу, Як уже ясно соображал и вовсю планировал начинающийся день.- Подъем! – к зычному голосу дежурного добавились громогласные удары по двери, по всей видимости, ногой. – Подъем! – от других бараков эхом раздавались одинаковые крики и характерный грохот.- Встали! – гаркнул бригадир, запустив сапог в дверь, чтобы подтвердить сказанное.Стук прекратился, дежурный направился к другому бараку. Тяжело вздохнув, строитель поднялся со своего скромного ложа, дотянулся до платка, который постоянно завязывал на голове на пиратский манер, и пошел подбирать обувь.В первые дни стройки новые сожители Яка удивлялись странной привычке бригадира одевать замусоленный, пропитавшийся до последней нитки потом и грязью платок буквально вперед штанов, но потом привыкли и совсем перестали обращать на это внимание. Маленькие странности не меняли общее представление о человеке. Привычка носить подобные головные уборы появилась у Яка с тех пор, когда в пьяной драке соперник схватил его за волосы и опрокинул на землю, после чего хорошенько обработал тяжелыми армейскими сапогами.Деревянная коробка барака огласилась синхронным скрипом четырех десятков кроватей, будто многовековой дуб, переживающий очередное ненастье, жаловался, кряхтел и стонал на свою нелегкую судьбу. В такие моменты казалось, что здание оживает, неохотно вырывается из глубокого сна вместе с людьми, наполняясь всевозможными звуками. Рабочие без особого желания принялись одеваться, в основном натягивая только грязные штаны и обувь, затем присоединялись к нестройным цепочкам заспанных товарищей, которые, шаркая ногами и ворча себе под нос, брели из бараков к умывальне.Як уже успел завершить свои утренние приготовления и отправился выяснить, что ожидает работников на завтрак. Хотя он сомневался, что в высшем свете принятие пищи в столь раннее время имело какое-то особое название. Большая часть города еще спала, даже вечно занятые ремесленники обычно заполняли свои мастерские только через полтора часа. Раньше просыпались только фермеры, это Яку хорошо было известно.Название таверны, где повара последние полгода готовили пищу для сотен голодных ртов, бригадир не знал, и знать не желал. Зато он был точно уверен, что любого богатея, старающегося выдать себя за самого изысканного гурмана города, вывернет наизнанку от запаха, исходящего с кухни, а внешний вид простой похлебки, которую постоянно за обе щеки уплетали рабочие, убьет несчастного прямо на месте. Пища являлась основной мишенью для колких высказываний в адрес поваров, в прочем последние никогда не терялись, и если кто-то называл суп пойлом для свиней, его тут же уверяли, что для таких как он и готовилось. Як не являлся исключением из правил, правда, каждый раз посещая таверну, не забывал отпустить пару комплиментов в адрес кухонных мастеров. Избранная тактика вскоре дала о себе знать, так как в котле появилось гораздо больше мяса.Нортшир переступал порог "кухни" в тот самый момент, когда оттуда пытался выйти мальчишка-поваренок. Оттеснив юного помощника назад в здание, Як бесцеремонным образом приподнял крышку котла, принюхался, определив в содержимом пшенную кашу с неотъемлемыми кусочками вареной говядины, и собирался что-то спросить, как его перебил сиплый голос шеф-повара Нестера:- Это не тебе, - отчеканив каждое слово, рослый мужчина сложил пальцы в замок на круглом животе.Не задерживаемый больше поваренок удалился, крепко прижав тонкими руками драгоценную посудину. Если он умудрится ее уронить, вывалив кашу на землю, то по обещанию строгого шеф-повара останется в бараке до тех пор, пока рабочие не съедят свой паек вперемешку с комьями грязи и не начнут выяснять, кто виноват. Угроза действовала эффективно, поскольку, до сей поры, подобных происшествий не наблюдалось.- Доброе утро, - поприветствовал Нестера Як. – Опять не выспался?- Это еще почему? – добродушный повар, прекрасно знающий, в каком направлении будет вестись диалог, никогда не отказывался посмеяться.- Не так-то легко в твоем возрасте гоняться всю ночь за собаками, - Як заглянул в очередной котел и, подцепив ложкой мясо, принялся деловито жевать. – Тем более в ближайших четырех кварталах все, что бегает на четырех лапах уже давно загублено на твоей кухне.- Бери выше, - Нестер гордо воздел к потолку пухлый палец. – Честно и чисто сворованная конина. А для тебя я специально выбрал самого костлявого ишака прямо со скотомогильника.Як стащил с головы платок и, взмахнув им на манер придворных слуг, согнулся в шутовском поклоне, признавая поражение в диалоге:- Весьма польщен, маэстро.- Не стоит благодарностей, - проворчал Нестер и махнул рукой еще одному поваренку. – Добавь масла и отнеси котел в "покои" этого доброго господина!Поваренок кивнул, прекрасно зная, в каком бараке обитает Як, и умчался выполнять поручение. Нестер, вспомнив о своих обязанностях, на несколько минут отвлекся, раздавая указания другим поварам и подзатыльники самым нерасторопным мальчишкам. Внутри здания зашумел рой голосов, "почтальоны", как работники называли тех, кто приносит котлы, забегали маленькими стайкам. Посреди всего этого хаоса величественной горой возвышался Нестер, ощущавший себя здесь богом.- К вам стражники заходили? – шеф-повар возобновил беседу так же внезапно, как и прекратил ее.Нортшир удивленно уставился на приятеля, не понимая смысла сказанного. Заметив выражение его лица, Нестер ответил сам:- Нет, не заходили. Значит, зайдут, - из-за суетливой работы у повара появилась привычка не договаривать, что сильно раздражало многих.- Что-то произошло?- Этой ночью в богатом квартале грабители напали на одну знатную даму в ее же собственном доме! Я всегда говорил, что от охранников больше проблем, чем пользы. Наверняка их подкупили! Представь, дюжина вооруженных до зубов остолопов никого не заметила, бред!- Бред, - согласился Як, чудом сохраняя невозмутимое лицо. – И много украли?- Не поверишь, - Нестер по-простецки хлопнул бригадира по плечу, - ни монеты! Зато избили до полусмерти служанку, пытаясь выяснить, где находятся драгоценности. Тупые скоты, откуда слугам знать такие вещи?- Первый раз слышу про такое, - у Яка неприятно заныло сердце. – Если у вора кто-то становится на пути, у него два выбора: бежать или убивать. Уверяю тебя, что первое они предпочитают больше. Но избивать… что-то не совпадает… крики или стоны, скорее всего, услышат, а это грабителям ни к чему.- Вот и я говорю, что охрана подкуплена! – возмущенно сказал Нестер.- Наверняка сплетни, или эта дама… как ее зовут?- Не знаю, - пожал плечами повар. – Если мне сказали, то не помню.- Или эта дама, - продолжил Як, расстроившись, что не может выяснить все сразу, - специально распускает слухи, чтобы привлечь к себе внимание. Ты же знаешь этих богачей…- Нет, - Нестер уверенно помотал головой, - я тоже так подумал, но один из стражников, заходивших ко мне, сказал, что собственными глазами видел служанку. Молоденькая девчонка, наверное, хорошенькая… только лица у нее теперь почти нет: все в синяках и ссадинах, изуродовали, скоты!У Яка по спине забегали мурашки, он все понял. Эта жирная трусливая стерва отыгралась на бедняжке Анне. Пытаясь сохранить спокойствие, Нортшир сказал:- Сволочи! А почему стражники интересуются именно нами?- Сам посуди, - удивленный непонятливостью Яка, Нестер развел руками, - где еще, как не на нашей проклятой стройке, обитает такая масса сброда?! Правда, ничего и никого они все равно не найдут, после драки кулаками не машут.- Точно, - согласился бригадир, - что-то я туго соображаю с утра, наверное, от голода. Надо идти завтракать, пока мои ребята не вычистили твои деликатесы.- Заходи чаще, - кивнул повар, хотя таверну Як посещал каждый день.Нортшир возвратился в барак в отвратительном настроении. Ему очень хотелось навестить сестру и узнать, что же произошло на самом деле. Сказанное стражников в равной степени могло оказаться как правдой, так и намеренной ложью. В приступе бессмысленной ярости Эвелина Реверс вполне могла изувечить Анну. Яку неоднократно приходилось убеждаться в жестокости аристократки.Распахнув дверь сильным толчком, бригадир замер как вкопанный. Ожидая увидеть, как работники расправляются с завтраком, он столкнулся нос к носу с четырьмя солдатами. В бараке царила гнетущая тишина, котел с нетронутой кашей сиротливо стоял в углу. Як заметил, что все внимание собравшихся привлечено к нему. Многие смотрели на него с откровенно удивленной жалостью, но на нескольких лицах начала проявляться гримаса отвращения. Как у детей, которым вместо обещанного пушистого утенка показали горсть мокриц.- Это он, - Фэл указал рукой на Нортшира. – Вчера ночью его не было в бараке.- В чем дело? – невинно поинтересовался Як, но по виску потекла предательская капелька пота.- Ты уверен? – недоверчиво поинтересовался командир этого небольшого отряда.- Вы хотели знать, покидал ли кто барак ночью, и я сказал, - прогудел бородач.- В чем дело? – бригадир повторил вопрос, чувствуя, что все надежды на благополучное будущее утекают сквозь пальцы.- Извините, мы вынуждены Вас задержать. Пожалуйста, пройдите вместе с нами, - два солдата, стоявшие за спиной Яка, взяли его за плечи.- Этого не потребуется, - Нортшир недовольно дернулся, явно показывая, что ему не нравится подобное обращение. – Я не буду сопротивляться. Наверняка, это какое-то недоразумение.- Надеюсь на это, - произнес капитан.По знаку командира солдаты отпустили Яка, но держались рядом, чтобы в случае возможного побега успеть схватить его. Мысли бригадира были близки к составлению плана спасения, но он решил не торопить события. Если вина будет доказана, то его безоговорочно поведут в тюрьму. Из закрытой камеры сбежать будет непросто, однако по пути он вполне сможет улизнуть от приставленной стражи. Схоронится в нищих кварталах Стромвинда, а после уж найдет способ покинуть город. Но Анна…Як резко вскинул голову и ощутил, как напряглись готовые к любым неожиданностям солдаты. Невольно усмехнувшись, бригадир вновь погрузился в свои мысли, пытаясь думать оптимистически. Конечно, никто не сможет доказать, что это он проник ночью в сад Эвелины. Было темно, изрядно выпившая аристократка вряд ли смогла увидеть лицо Яка, тем более он его пытался скрыть. Если только Анна… Нет, Як одернул сам себя, такого быть не может.Стражники не обмолвились ни словом о том, куда они ведут Яка и в чем его обвиняют. Когда конвой приблизился к дому Эвелины Реверс, у строителя окончательно развеялись все сомнения. В центре сада, ставшим местом свиданий брата и сестры, находилась внушительных размеров беседка. Огромное количество цветов декоративно обвивало холодный металл, на скамейке посередине всего великолепия расположилась хозяйка дома, томно обмахивая себя ярким веером. Перед ней стояло около десятка человек, бдительные солдаты не отходили далеко, хотя все понимали, что бегство равносильно добровольному признанию вины.Яка толкнули в шеренгу людей, среди которых он увидел несколько знакомых лиц со стройки. Капитан стражников подошел к Эвелине и что-то тихо сказал. Женщина лениво, но властно взмахнула рукой и капитан, скривившись как от зубной боли, отошел назад. Видимо от общения с аристократкой военный тоже не получал никакого удовольствия.Две служанки привели Анну, и у Яка внутри все зарыдало – так жалко выглядела его сестра. Глаза заплыли, и Нортшир подозревал, что одним из них Анна не видит совсем. Опухшие губы были покрыты трещинками засохшей крови, на лбу алел жуткий кровоподтек, скула была рассечена. Як сглотнул. Эвелина Реверс сама выкопала себе могилу.- Посмотрите, что эти разбойники сделали с моей служанкой! – пробрюзжала дама, с какой-то странной гордостью смотря на солдат. – Крошка, ты узнаешь среди этих людей подонков, которые сотворили с тобой это?Анна отвела взгляд от брата и медленно, не уделяя никому особого внимания, осмотрела шеренгу. "Сука… жестокая сука!" - Глаза готового закричать Яка наполнились горячей влагой.- Нет, госпожа, - еле слышно, превозмогая боль, прошептала девушка.- Посмотри внимательнее, - капитан едва сдерживал гнев. – Пожалуйста. Не бойся, малышка."Малышка?! – мысленно прокричал Як. – У нее не было детства, мальчишка!"- Может быть этот? – капитан, словно отомстив за мысли бригадира, вытолкнул его из шеренги вперед. – Этого типа не было ночью в бараке.- Нет! – аристократка не дала служанке раскрыть рот. – Тот был гораздо выше!- Правда? – неохотно удивился военный и обратился к Яку. – Может, объяснишь свое ночное отсутствие?Як коротко, всего одним словом, регулярно употребляющимся в мужском коллективе, объяснил настойчивому солдату, что отлучался по делам своего слабого желудка. Грубость возымела действие на окружающих: капитан ощутимо ткнул бригадира по ребрам, а покрасневшая до корней волос Эвелина завопила во весь голос: "ВОН!"Поспешно удаляясь, Як посмотрел на сестру, и ему показалось, что кончики разбитых губ гордо приподнялись.Его бригада встретила Яка так же, как и провожала - тягостным молчанием. Ободряюще улыбнувшись приятелям, строитель развел руками:- Чуть не замели из-за недоразумения, идиоты!- Все обошлось? – как обычно неуверенно спросил Старший.- Конечно, говорю же, обознались.- Выкрутился…, - Фэл намеренно пробормотал так, чтобы услышали все.- Ты хочешь мне что-то сказать, здоровяк? – недобро опустил брови бригадир, вновь ощущая давящую тяжесть тишины.Неожиданный стук в дверь имел эффект барабанной дроби по пустой кастрюле. Рабочие одновременно вздрогнули и посмотрели в сторону порога, только Як и Фэл, казалось, не обратили никакого внимания. Дверь распахнулась, и в барак заглянула взлохмаченная голова дварфа Бротта:- Пятая бригада, вот вы где!Нортшир медленно отвел взгляд от бородача и повернулся к счетоводу:- Извини, они задержались по моей вине. Я…- Быстро на стройку! – неожиданно для всех рявкнул коротышка, свирепо посмотрев на Яка. – Лентяи!Недовольно ворча, рабочие стали выходить из барака. Но когда к выходу начал двигаться Фэл, он уперся рукой в грудь здоровяка и выразительно покачал головой. Фэл все понял и, нахмурившись, сделал шаг назад. Драки между рабочими случались не редко, однако они не должны были становиться достоянием общественности. Обычно все в бригаде прекрасно знали, между кем произошла стычка, и кто вышел из нее победителем, но вслух не обсуждали. Никто не желал навлечь гнев высокого начальства на коллектив, а значит и на себя.- Что, здоровяк, - Як сплюнул сквозь зубы в сторону и хмуро посмотрел на Фэла, - решил пробиться наверх по чужим головам?- Не думай о себе слишком много! – Фэл толкнул Нортшира. – Твари, избивающей женщин, нет места рядом с нами!Як снова приблизился к рабочему, смотря на него снизу вверх. Так дело не пойдет, со своим низким ростом Нортшир был бородачу по плечо. Оставалось надеяться, что первый удар огромного кулака не вышибет из Яка дух.- А как ты называешь тех, кто сдает своих друзей? – поставил в противовес Як.Поддразнивать этого огромного мужчину, как внешностью, так и характером напоминающего гризли, было бы крайне неразумно. Як выбрал спокойное рассуждение. Но взрывной нрав Фэла дал о себе знать, и гигант схватил своего бригадира за ворот куртки:- У меня нет таких дру… а-а! – борода дернулась в сторону, а лицо исказилось в болезненной гримасе.Як как крюком зацепил большим пальцем левой руки аналогичный палец руки Фэла и на манер рычага потянул от себя. Как только между курткой и рукой, огромной по сравнению с кистью Яка, появилось достаточное расстояние, бригадир правой рукой схватился за тыльную сторону кисти соперника и таким же образом вывернул ее, стараясь рассчитать силу. Фэл, как и любой другой человек, не выдержал такой простой механической нагрузки на сустав и повалился на пол, успев наугад взмахнуть кулаком. Як не отреагировал на удар по челюсти, упорно продолжая заламывать руку, пока противник не уткнулся лицом в грязный деревянный настил, изо всех сил стиснув зубы, чтобы не взвыть от невыносимой боли.Нортшир прекрасно понимал, что сейчас чувствует Фэл: непреодолимое желание дико закричать, вплоть до унизительной мольбы. Онемевшая рука болела так, будто кость была сломана, раздроблена, разжевана, перетерта жуткими тупыми каменными челюстями.Гораздо проще было поставить Фэла на колени - потребовалось бы меньше усилий, но Як не хотел этого делать. Унизить человека, значит навсегда нажить себе врага. Чувствуя, что бородач вот-вот не выдержит, бригадир заметно ослабил захват, и вскоре совсем отпустил. С одной здоровой рукой Фэл вряд ли захочет продолжать драку.- Здоровяк, мне вполне хватает силы, чтобы не испытывать ее на женщинах. Я тебе в этом клянусь. Не знаю, что на тебя нашло, Фэл, но ты поторопился с выводами. Видимо, ты плохо меня знаешь.Бородач тяжело поднялся, бережно поддерживая вывернутую руку. Внешне расслабленный Нортшир приготовился к любым неожиданностям. Он прекрасно понимал, как ему повезло в данном случае. Если бы Фэл был готов к подобной прыти или если бы не схватил, а ударил Яка, все закончилось бы совсем иначе. Но то ли ловкий прием, то ли краткая речь возымела эффект, но перед Нортширом стоял прежний Фэл. Немного медленный и добродушный, с виноватой улыбкой из-под густой бороды:- Я в следующий раз хорошенько подумаю, прежде чем связываться с таким силачом. Я тебе обещаю, бригадир! – Як улыбнулся в ответ на это нелепое извинение.- Забудем про этот случай, Фэл. Сходи к лекарю, из тебя сейчас никудышный работник, - посоветовал бригадир.Незаметно от бородача бригадир потрогал начавший проявляться синяк на подбородке. Да, Яку определенно повезло.
Дата публикации: 19.09.2006
Прочитано: 4037 раз
|
